Что не так с собором в Берне?
В марте в Берне будет праздник. Будем отмечать 600-летие с того дня, как был заложен первый камень Кафедрального собора.
Я долго не могла понять, почему он мне так не нравится. Разобралась вчера, когда, читая статью про теорию мотивации, наткнулась на цитату из детской книжки.
«Небось не каждый день нашему брату достаётся белить забор», – сказал Том Сойер, и, как известно, его друг тут же стал просить у него кисточку. Потом прибежали другие мальчишки, тоже стали выпрашивать, и в результате забор был покрыт извёсткой в три слоя.
Бернский архитектор Эрхарт Кюнг родился примерно за 400 лет до Марка Твена, и, конечно, с творчеством писателя знаком не был. Основоположник готики аббат Сюжер жил ещё раньше, и поэтому эту историю тоже не знал.
Но мне кажется, что, если бы Кюнг и Сюжер оказались на месте Тома Сойера, то к проблеме привлечения других к покраске забора они подошли бы совсем по-разному.
Сюжер стал бы убеждать, что белый забор намного приятнее взгляду и именно так добился бы того, чтобы люди воодушевленно взяли кисточки. А вот Кюнг, скорее всего, начал бы всем грозить, что если забор не покрасить, то всё закончится очень-очень плохо, и людьми бы двигал исключительно испуг.
Посмотрите на сцену суда Сюжера в базилике Сен-Дени и на сцену суда Кюнга в соборе Берна, и вы поймёте, почему я так думаю.
То, что сделал Кюнг – это страшно. Это угроза. Это поднятый вверх кулак, где виден и закатывающий в полуоргазме глаза Люцифер, и оскалившийся Цербер, и отрезающий монаху член дьявол, и держащая в руках мёртвого ребёнка женщина. Там же: подвешенные за языки грешники, повсюду какие-то связанные руки, какие-то перекрученные ноги и огонь, огонь, много огня.
А вот то, что сделал в Сен-Дени Сюжер – это красиво. Это приглашение. Это широко распростёртые руки Христа, которые кажутся несоразмерно длинными, такими длинными, что кажется, достанут и обнимут любого. И не пугают даже поднимающееся к нему из гробов люди: они же в гости идут, на долгожданный праздник.
Том Сойер превратил унылую рутинную работу в акт творчества. В результате забор был покрашен, он сам стал обладателем яблока и других «сокровищ», и все его друзья-мальчишки были счастливы. Все довольны, жизнь прекрасна, хэппи энд.
Когда я смотрю на работу Кюнга, то кажется, что жизнь – это одна сплошная унылая борьба за то, чтобы в конце концов в страшный день не оказаться там, где огонь, там, где Люцифер закатывает глаза. Живём и каждый день тащимся красить злочастный забор. И есть инструкция из десяти пунктов, и кисточку надо макать так, как скажут, и белить там, где крестиком отмечено. В перерыве все сидим смирно, с тоской и страхом смотрим туда, где когда-то всё закончится. Атмосфера вообще не хэппи. И энд очень пахнет жареным.
У Сюжера же правило только одно: красим белым, красим так, чтобы смотрел человек на забор и радовался. И сражение за заветное место в Раю, вдруг превращается в путешествие, когда ты – просто художник, и забор – это просто что-то, отделяющее тебя от встречи с настоящим Творцом.
Да, мне не нравится то, что сделал на входе в Бернский собор Кюнг. На мой взгляд, страх – не самый лучший способ рекламировать белое.
Использованные источники информации:
Kathrin Tremp-Utz, Luc Mojon, François de Capitani, Heinz Matile, FranzJosef Sladeczek, Franz Bächtiger. Das Jüngste Gericht. Das Berner Münster und sein Hauptportal. Bern 1982.